Как на развитие джаза повлиял Наполеон, почему Луи Армстронг – революционер, и как музыкальный стиль развивался в нашей стране – в небольшой ретроспективе Biletmarket.ru. 

- Я думаю, что люди, которые говорят, что ненавидят джаз, они просто даже не знают, откуда он взялся… Да-да, ведь джаз родился в маленькой ночлежке в Новом Орлеане, и так как народу там было немерено, и все говорили на разных языках, единственным средством общения был джаз!

- Ну а как же Кенни Джи?

- Что?

- А как же Кенни Джи и вообще вся эта музыка в лифтах? Это та джазовая музыка, которую я знаю.

- Продолжай…

- Как по мне, я вот считаю, что она просто успокаивает…

- Успокаивает?! Да нет же, ты что! Сидней Беше выстрелил в кого-то, когда ему сказали, что он сфальшивил! Хм, успокаивает… Думаю, часть проблемы в том, что ты не слышишь его… Посмотри, осознай, в чем загадка!.. Это и конфликт, и компромисс, это новое, каждый раз, всегда новая мелодия, это же так захватывающе!

Диалог Себастиана и Мии,  героев фильма «Ла-Ла Ленд» режиссера Дэмьена Шазелла

Довольно умело этот несостоявшийся в прошлом джазовый барабанщик, ныне известный как самый молодой обладатель «Оскара» за лучшую режиссуру, в пару реплик сумел талантливо вместить «краткую историю джаза для чайников» и размышления о том, в чем же состоит магия одного из по-настоящему аутентичных американских (хотя это спорное утверждение) форм искусства. И удивительно то, как из фильма в фильм Шазелл устами прописанных им героев твердит о том, что джаз умирает, но в итоге своими картинами показывает, что сейчас этот музыкальный жанр в его традиционной форме, возможно, и переживает не самые лучшие свои времена, но слушать, восхищаться и любить его не перестанут и в будущем. Почему? Может быть, потому что музыка безвременна и универсальна. В ней всегда заложена эмоция, и каждый музыкальный жанр по-разному ее интерпретирует. Поэтому наравне с рэпом и хип-хопом сейчас мы продолжаем слушать классическую, рок-музыку, регги и другие музыкальные жанры, появившиеся еще до нашего рождения. И поэтому до тех пор, пока ритмы джаза будут вызывать желание пуститься в пляс, воскресить в памяти пережитые, скажем, любовные переживания, или же просто насладиться моментом жизни «здесь и сейчас» в приятной компании с бокалом вина в руке, он будет звучать.  

«… Пожилой черный мужчина сидит верхом на большом цилиндрическом барабане. Краем ладони, пальцами, он многократно бьет по его обитой кожей головке – около 30 сантиметров в диаметре – высвобождая быстрыми и точными движениями пульсирующий ритм. Ему вторит атакующим стаккато второй барабанщик, зажавший барабан между коленями. Еще один темнокожий мужчина сидит на земле и перебирает струны инструмента, топорно вырезанного из плода калабаша. Еще один калабаш пошел на изготовление барабана, - на него обрушиваются со всей страстью две короткие палочки в руках женщины. Голос, затем хор голосов. Этот музыкальный обмен видится хаотичным, противоречивым и несогласованным, и непринужденное и спонтанное на первый взгляд действо при ближайшем рассмотрении оказывается тщательно продуманным, в корне своем – ритуальным. Это действо – как огромное массовое движение, танец. Непроходимая толпа темных тел группируется в небольшие кружки, и пятьсот человек, слегка покачивающиеся в такт или злостно топающие ногами, отдаются ритму музыки. Женщины начинают петь…».  

Так начинает свою «Историю джаза» известный американский джазмен и историк музыки Тед Джоя, подмечая, что подобную картину мы скорее ожидаем увидеть где-нибудь Африке, хотя на самом деле речь идет, конечно, о Новом Орлеане 19-ого века. Место для «ритуальных» танцев, как оказалось, существует в реальности и поныне – поблизости с парком, теперь носящим имя, пожалуй, наиболее известного широкой публике джазового музыканта - Луи Армстронга. Тогда оно именовалось площадью Конго и именно здесь, судя по историческим документам, по воскресеньям, в свой выходной день, встречались темнокожие рабы и с помощью барабанов и различных струнных инструментов начинали творить свою музыку. И, конечно, танцевать, – как положено, по-хороводному, ходя кругами, своими движениями больше напоминая какие-то религиозные африканские ритуалы.

Америка трехвековой давности – это страна колоний и иммигрантов, которая была для тех символом надежды на лучшую жизнь и впоследствии для многих из них ставшая домом. Ее культура – это один большой котел, в котором смешались этнические традиции десятков народов. Штат Луизиана, расположенный на юго-востоке США, известный как родина джаза, был одним из самых «многокультурных»: изначально французская колония, он был сдан Испании, отвоеван Наполеоном, а через три года куплен Соединенными Штатами. Со временем испано-французский народный «коктейль» разбавили поселенцы из Германии, Италии, Англии, Ирландии и Шотландии. Темнокожие жители в большинстве своем прибыли или были привезены в США из разных частей Африки или стран Карибского бассейна. Гражданские беспорядки, разразившиеся в некоторых странах Латинской Америки, обусловили дополнительный приток беженцев: только в начале XIX в. в Новый Орлеан прибыло больше шести тысяч человек. Именно это этническое многообразие сделало Луизиану носителем самобытной культуры и плодородной средой для развития музыкальных направлений с национальными элементами и колоритным звучанием, среди которых креольские каджун и зайдеко, блюз и, конечно же, джаз.  

А теперь представьте себе американский юг начала-середины XIX века – большинство эмигрантов-афроамериканцев, привезенных из разных частей света, говорят на разных языках и вынуждены работать вместе днями и ночами, -  и это тяжелый, изнемогающий физический труд, рабский труд. В районах хлопкодобывающих и кукурузных плантаций начинает зарождаться так называемая «рабочая песня», невербальная форма выражения своеобразного бунта и злости, безысходности, сопротивления – тех чувств, которые испытывали и разделяли все рабочие несмотря на языковые барьеры. Зачастую такие песни использовались и в качестве подбадривания или отвлечения от монотонной и скучной работы. В ее основе лежали ритмичные выкрики и стоны, многие из которых носили религиозный и ритуальный характер. Исполнение рабочей песни объединяло рабов: в то время, как один человек запевал куплеты, остальные отвечали ему припевом - такое построение вытекало из исконно африканской госпельной традиции. Для создания ритма, близкого к барабанному, рабы зачастую просто хлопали себя по телу или били по консервным банкам и стиральным доскам – предметам шаговой доступности. Как бы странно это не звучало, рабочая песня является прародительницей одного из самых известных музыкальных жанров. Какого? Американский музыковед Джеймс Коллиер в своей книге «Становление джаза» ответил так: «…многие негритянские песни могли исполняться в самых разных условиях; одни и те же песни звучали на хлопковых плантациях и в церквях, в военных лагерях и на судоверфях. В свободные часы негру в первую очередь вспоминались трудовые песни, и он их пел. И где-то каким-то образом из них родился блюз — новый, более совершенный вид музыки, призванный рассказать о чувствах и чаяниях трудящихся — мужчин или женщин…».  

А именно блюз, в свою очередь, стал первоосновой джаза, скажем, его «африканской» составляющей. На становление традиционного или как его еще называли «новоорлеанского» джаза огромное влияние оказала и европейская музыка, в особенности французская:  в него «влились» маршевые мотивы. Первые уличные «бэнды», которые начали складываться в момент зарождения нового музыкального стиля, подражали духовым военным оркестрам, которые прекратили свое существование после Гражданской войны. От них же остались и инструменты, которые скупали на послевоенных распродажах по мизерной цене темнокожие любители музыки и впоследствии организовывавшие так называемые “marching bands”, которые маршировали по улицам и играли музыку и песни собственного сочинения. Такая форма исполнения начала меняться с момента основания в Новом Орлеане американского «Монмартра» - квартала красных фонарей Сторивилла, где сосредоточились все развлекательно-увеселительные заведения: ночные клубы, кабаре, дешевые закусочные и бордели. Возникают маленькие джазовые оркестры, которые могли играть в небольших закрытых помещениях. Музыкальная составляющая также претерпевает изменения: приверженность ритмическим инструментам сменяется внедрением к классическим ударным и духовым, вроде кларнетов, тромбонов и труб, более мелодичных инструментов: таких, например, как пианино, гитара и скрипка. Групповая импровизация, подчиненная общему коллективному чувству ритма, но тем не менее продуманная, в течение всего лишь десятилетия вытесняется индивидуальной, сольной импровизацией исполнителя, - такую революцию, кстати, произвел тот самый непревзойденный гений и виртуоз Луи Армстронг. 

В общем и целом, ближе к 30-ым годам джаз стал более музыкальным, танцевальным, энергичным. К тому же, годы Великой депрессии потребовали от музыки чего-то жизнеутверждающего, и новое джазовое направление, свинг, вновь заставило Америку затанцевать и вернуло к популярности биг-бенды. В противоположность отвязному и сумасшедшему свингу, давшему дорогу множеству новеньких коллективов,  которые хоть и имели успех, но не обладали достаточным уровнем профессионализма и чей репертуар включал наработанные приемы уже известных джазовых исполнителей и групп, появился бибоп. Целью бибопа стало опровержение сложившихся за несколько десятков лет представлений о джазе. Это выражалось в изменении темпа на сверхбыстрый и упоре на сложные импровизации, - музыка стала затейливой и трудной для восприятия рядового слушателя. Недаром этот стиль называли интеллектуальным, «музыкой для музыкантов» - необычные тональности, смещенные акценты и диссонансные ритмы апеллировали к тонкому слуху, однако это не снизило популярности бипопа в обществе, так как множество людей готовы были выложить деньги за то, чтобы насладиться мастерством изобретательных и виртуозных музыкантов. Немалую толику успеха бипопу «обеспечило» эпатажное на то время поведение его родоначальников, Чарли Паркера, Телониуса Монка и Диззи Гиллеспи. Паркер страдал от героиновой зависимости, что служило причиной частых срывов концертов и записей. Чтобы заработать «на дозу», он занимал у поклонников, многократно закладывал в ломбард инструмент, сделавший его знаменитым на всю страну, - саксофон, и зачастую просто играл на улице за деньги. Телониусу Монку приписывали душевное заболевание, из-за которого он страдал серьезными перепадами настроения. Но, помимо выдающегося таланта и редчайшего имени, про которое Телониус отмечал, что с таким именем ему на роду было написано «проталкиваться» по жизни, Монк отличался любовью к необычным головным уборам, ставшими визитной карточкой его образа. А трубач Диззи Гиллеспи вообще был своеобразной иконой бибопного движения – в неизменно экстравагантных костюмах, с раздувающимися от напряжения щеками и фирменной гнутой трубой. В 1964 году он выдвинул свою кандидатуру на пост президента США и предложил переименовать Белый дом в «Блюзовый дом», а на важные государственные руководящие посты хотел поставить «отцов-основателей» джаза: Дюка Эллингтона, Майлза Дэвиса и Рэя Чарльза. Помимо его выдающихся заслуг на поприще трубача, Гиллеспи также, вместе с гаванцем Марио Бауса, считается одним из популяризаторов латиноамериканского направления джаза. Здесь блюз, регтайм, свинг соединились с грувами латинской музыки и, по выражению Уинтона Марсалиса, современного американского джазмена и руководителя Джазового Линкольн-центра, латиноамериканский джаз провозгласил триумф «общего музыкального наследия». 

А дальше… Дальше был кул-джаз, хард-боп, прогрессив и соул-джаз, криэйтив и фьюжн, smooth jazz и многие другие поджанры. Менялось время, менялся и смешивался с другими стилями джаз, создавались его новые направления. Что остается неизменным, так это интерес к нему, и даже сегодня, когда «бразды правления» отходят рэпу и его андеграундному направлению, существует немало джазовых коллективов, которые, достойны вашего пристального внимания. В России джаз прошел свой особый путь. Нашелся ли в нашей стране свой Луи Армстронг, и использовали ли США джаз в качестве идеологического оружия в СССР во время Холодной войны, - читайте в продолжении.